В новой стране животная жизнь была довольно разнообразной. Звери мало отличались от тех, за которыми я охотился дома — разве что по размеру и расцветке. Быстроногие лани, которые раньше паслись в долине, убежали после нашего появления, и теперь их видели чрезвычайно редко. Высоко в горах водились животные, напоминавшие наших ослов. Но у них были острые загнутые клыки и когти. Нрав у них был горячий, и это делало охоту на них весьма опасной, но зато вкус у них был восхитительный.

Здесь было громадное количество птиц самой разнообразной расцветки. Они как маленькие молнии рассекали небо во всех направлениях. Водились и черные птицы, на которых было очень неприятно смотреть. Они прятались в ветвях деревьев и хриплыми гневными голосами обругивали наших людей, рубивших лес. Когда они взлетали в небо, то сразу же брали курс на запад, как будто они спешили сообщить кому-то о тех опустошениях, которые мы произвели в их владениях. Я видел сейчас, как они взлетели над лесом и быстро улетели прочь.

Я внимательно наблюдал за окружающим. Рольф, который вчера нес патрульную службу, доложил, что он обнаружил странные следы, глубоко отпечатавшиеся на земле. Они находились на самом краю хребта, как будто кто-то следил за нами сверху. Кроме того Рольф видел и другие следы — следы лап, больших, как его рука. Может быть он видел следы местного хищника, который мог охотиться за нами и представлял большую опасность.

И я пробирался по камням, стараясь не оставлять никаких следов и производить как можно меньше шума. Воздух был свежий и чистый. Я был уверен, что он приносит сюда запахи цветущих лугов и лесов.

Вскоре я с предосторожностями добрался до западной части хребта и взглянул вниз, туда, где между скал укрывалось то, что оставалось на нашей земле от Прежних. Деревья, которые были чуть выше меня, казались очень старыми, с перекрученными стволами и сучьями. Они росли из трещин каменных плит, которыми была вымощена площадь.

Эти деревья были в полном цвету. Цветы большие, светло-розовые с кремовым оттенком, почти плоские. Кончик каждого лепестка был окрашен в темно-розовый цвет. Многие из лепестков были сорваны ветром и устилали каменные плиты. Однако кроме лепестков здесь не было ничего — ни травы у стволов, ни мха на поверхности плит. В центре площади был установлен символ — полумесяц, сделанный из голубоватого камня, совершенно непохожего на серый камень, из которого были сделаны плиты. В каждом углу площади возвышались колонны, высотой в человеческий рост. Вершину каждой колонны венчали — кольцо, полукольцо, четверть кольца и черный диск, которые резко отличался от остальных частей изображения, сделанных из сверкающего голубоватым светом камня.

Подобное многие из нас видели впервые, и поэтому мы много говорили о нем. Инна, которая тайно сходила туда со своим братом, уверяла, что это какая-то лунная магия, а изображения — это ничто иное, как луна в разных фазах. Она была очень возбуждена увиденным и несколько раз говорила, что очень хотела бы побывать там в полнолуние, чтобы проверить, действительно ли там концентрируются древние силы. В том, что она одна решится на такое предприятие, я сомневался. И я был уверен, что ни один мужчина не захочет помочь ей. Рука Гарна была тяжела, и наказание могло быть быстрым и жестоким, независимо от того. кто нарушил приказ — простолюдин или родственник самого лорда.

Да, он приказал, чтобы ничья нога не появлялась в том месте. Часовые могли видеть загадочное место во время исполнения своих обязанностей, но спускаться туда не имели права. Это было весьма предусмотрительно и благоразумно.

Но благоразумие чуждо молодым. И меня тянуло вниз посмотреть, что это за металл, из которого сделаны изображения луны, почему на него не действуют ни время, ни вода, ни ветер. Ведь ничего угрожающего внизу не было заметно. Напротив, когда я стоял и смотрел, как тихо падают лепестки цветов на каменные плиты, устилая их прекрасным ковром, на меня спускался тихий покой. Я не могу сказать, почему у меня возникало такое ощущение, но оно было во мне. Но затем я заставил себя повернуться и идти дальше, выполнять свои обязанности. Мне казалось, что вслед за мной движутся и запах деревьев, и легкий шелест ветвей — как будто неизвестное провожает меня.

Я всегда был уверен, что не подвержен мечтаниям и влиянию волшебных снов. Подобные люди не могли ужиться в доме Гарна. Тех, кто был подвержен действию чувств, Гарн считал подозрительными. Но когда мы прошли через Ворота, меня обуревало страстное желание ехать по этой стране свободно, как Брат с Мечом, и встречаться лицом к лицу со всем, что здесь было доброго и злого. Я плохо спал, с трудом заставлял себя выполнять работу и с нетерпением, которое тщательно скрывал, я ждал своей очереди патрулирования.

Обход долины занимал весь день с раннего утра до позднего вечера. Поэтому я прибавил шаг, следуя по пути, который я уже хорошо знал.

К югу хребет расширялся, было видно, как громоздятся вверх голые, лишенные растительности, серые угрюмые утесы. Если пройти через эти дикие горы, то можно попасть в земли Тугнеса, но никто из нас не имел желания идти туда. К западу хребет примыкал к реке. На другом берегу реки начинался новый хребет, на этих прибрежных скалах должны были встречаться патрульные, один из которых обходил северную границу, а другой — южную. Здесь мы должны были подойти к берегу, каждый со своей стороны, и обменяться приветствиями, прежде чем пуститься в обратный путь.

Сегодня моим напарником был Гевлин, и он был так точен, что у меня не было желания опаздывать на встречу и заставлять его ждать, хотя в остальное время мы были добрыми товарищами и частенько охотились вместе.

Гевлин был уже на месте, видимо пришел чуть раньше меня. Он сидел прислонившись спиной к камню. Мы обменялись приветствиями. Я заметил, что ему повезло больше, чем мне, так как у его ног лежал какой-то зверек, уже приготовленный для кухни. Я жестом поздравил его, но он, со своей обычной сдержанностью, не ответил мне. Затем он взвалил на плечи свою добычу и пустился в обратный путь. Я устроился у камней, чтобы съесть свой обед и выпить тепловатой воды.

Я увидел стаю черных птиц, которые вывернули из-за утеса. Они летели так низко, что я мог хорошо рассмотреть их. Глаза у них были ярко-красными, а над сильными черными клювами виднелось красное тело, что придавало им еще более неприятный вид. Две птицы отделились от стаи и начали кружить прямо над моей головой, издавая хриплые звуки, которые нарушили тот мир, который царил в моей душе после посещения Лунного Святилища.

Одна из них бросилась на меня. Я успел защититься рукой, и когти ее буквально вонзились в кожаный рукав камзола. Я выхватил свой меч и поднялся на ноги.

Птицы кружили вокруг меня с явным намерением напасть. Я еще никогда не видел такого поведения у птиц.

Глаза сверкали красным огнем, клювы издавали хриплые воинственные крики. Снова одна устремилась на меня. Я ударил, но она с легкостью увернулась. Другая уже готовилась к атаке. Впервые я обеспокоился. Моя защита долго не устоит. У меня нет возможности избежать их клювов и когтей, если они будут продолжать нападать. Если конечно я не найду укрытие. Я быстро осмотрелся вокруг, ища глазами нависший камень, куда я мог бы спрятаться.

Эти две крылатые фурии загнали меня под камень. Хотя стая уже давно улетела, эти две вероятно решили довести свое дело до конца.

Нависший камень защищал мою голову и плечи, и им теперь, чтобы напасть на меня, нужно было лететь низко, а я мог встретить любую такую атаку рассчитанным ударом стали. Итак, я ждал. Однако оказалось, что эти твари обладают разумом и не желают нападать на меня в той ситуации, когда у меня есть преимущество. Вместо нападения они тоже стали выжидать.

Мой гнев рос. Эти две птицы осмелились напасть на человека, угрожать ему! Меня беспокоило то, что их непрекращающиеся крики могли привести сюда всю стаю. Если раньше мне казалось невероятным, что птицы могут напасть — и победить — вооруженного человека, то теперь мое мнение изменилось. Это они могут, если человек будет на открытом пространстве, где у птиц будет свобода маневра.